ЗЛОДЕЙ
Сладко чмокая во сне, я вдруг услышал чужой голос. Да не через стенку из чужой квартиры, не снизу с улицы, а именно из своей квартиры. Из второй комнаты. А чужих здесь не должно быть. Я — холостяк.
— Вот э прити гёл!
Смысл сказанного я поначалу не понял, но потом до меня дошло. Господи! Да это же английская речь! И это в моей квартире!
Сердце, словно дизель, тяжело застучало, отдавая толчками в висках, где-то в макушке.
«Какая хорошенькая девушка!» — перевожу мысленно.
Глаза мои широко распахнулись, я почувствовал, как они полезли из орбит. Будто у рака.
Сомнений больше не оставалось — кто-то из иностранцев проник в мою квартиру. Но как?.. Хотя что там! Кому надо — тот куда угодно проникнет. Тогда встает резонный вопрос — зачем?.. Если ограбить, то при чем тут иностранцы?
Мысли одна за другой хороводом носились в голове, пока одна из них, наиболее яркая, наконец, не выпрыгнула в центр. Выпрыгнула, и я начал догадываться...
По всей вероятности, моей диссертацией заинтересовалась одна из иностранных разведок. Вот в чем дело! Той самой диссертацией, которую я писал уже семь лет... Ясно, ясно... Вот оно что. Шпионы, значит... Так, так. Пронюхали.
Меня давно интересовал вопрос — почему кошки и собаки, переходя улицу, не соблюдают правила уличного движения? Вот почему!.. Ведь в любой точке земного шара ведут себя так... Кажется, мчится грузовик — ну, остановись. Остановись ты, животное! Пережди и дуй... Так нет. Бежит, и, как правило, под колеса.
Этот вопрос меня очень волновал, и изучению его я решил посвятить всю свою жизнь.
Теперь все встало на свои места. Только при чем здесь «хорошенькая девушка»? Может, фотографии какие там у меня рассматривают?.. Ну и шарада!
Пока я лихорадочно рассуждал, из глубины квартиры послышался шорох и тот же мужской голос снова сделал комплимент. Сделал, и вслед за этим слух резанул женский вопль:
— Убери руки! Тебе говорят — убери их!
Эти слова женщина прокричала несколько раз. На чистом русском языке. На что елейный голос продолжал ей твердить:
— Вот э прити гел!
Положение было щекотливое. Женщина-то при чем?.. Может, диссертацию не поделили? Или это наводчица?.. Тогда при чем тут комплименты?
И я не мог больше лежать. Вот, так просто лежать или спрятаться под подушку. Надо было срочно спасать диссертацию.
Беру с тумбочки подсвечник — эдакую увесистую штучку килограммов на пять — и, трепеща от страха, поднимаюсь с кровати. Прислушиваюсь... Ни шороха.
Только вода в ванной капает. Водопроводчик, сволочь, так и не зашел.
«Во весь рост, — думаю, — пожалуй, будет опасно идти. Лучше по-пластунски».
С этой мыслью опускаюсь на четвереньки и ложусь на свое большое пузо. Перемещаться из-за него было не очень удобно, зато обзор великолепный! Перебирая по глянцевому полу волосатыми ногами, начинаю юлить, словно лягушонок с перебитыми лапками, и, наконец, выползаю в коридор.
И тут снова раздался женский вопль. Такой же громкий и такой же пронзительный:
— Убери руки! Тебе говорят — убери их!
В ответ послышался короткий смешок, затем гоготанье. Колючее такое, гаденькое.
— Вот э прити гёл!
Неизвестный, проникший в мою квартиру, продолжал неутомимо дарить комплименты...
Н-да.. А может, это любовная встреча? В парадном сейчас не топят, так ко мне забрались. Узнали, что я должен был уехать, — вот и забрались. Тогда при чем тут иностранцы?.. Ну и ну!
Распластавшись на полу, продолжаю зорко вглядываться в темноту. Нет, на большом пузе не так-то плохо. Словно на футбольной камере, лежишь. Хотя, если жив останусь, все же займусь гантелями... Да, но что же здесь такое? Или это все же иностранная разведка, или это любовное свидание. Третьего варианта здесь быть не могло. Хотя первая версия в отношении шпионов мне больше нравилась. Мне нравилось, что моей диссертацией стали интересоваться даже за рубежом. А это уже не шутка.
«Теперь же, — думаю, — самое главное — внезапность. Поднимусь, включу свет и засажу мужику подсвечником».
Приняв решение, я стал так тихо подниматься с пола, что было слышно, как в коленях, словно несмазанная телега, заскрипели суставы.
Надо только опередить мужика и ни в коем случае не дать ему выстрелить. Засадить, и чтобы наповал. Причем сразу так.
Моя левая рука зашарила по стене, нащупывая выключатель, правая с подсвечником стала подниматься вверх. И тут резкий окрик осадил меня:
— Брось оружие!
Сказано было на чистейшем русском языке, но я узнал голос того мужика. Того самого, что приставал к девушке.
Команда прозвучала настолько властно. что я инстинктивно подчинился ей. Метать а темноту подсвечник было нелепо — я мог убить ни в чем не повинную девушку, — поэтому замираю. Начисто. Даже дыхание задерживаю.
И тут из темноты хлестанул выстрел. Вспышки я не видел, по почувствовал, как пуля, чокнув, впилась в мой живот. Пальцы, сжимавшие подсвечник, разжались, и тот с грохотом упал на пол.
— Руки! — рявкнули из угла.
Шатаясь, я выпрямился и задрал их над головой.
«Не успел, — мелькнула мысль. — Как глупо умирать! Так и не успел дописать диссертацию».
И тут, не владея собой, против своего характера, против самого себя, эдаким подленьким голосочком вдруг говорю:
— Не убивайте! У меня еще диссертация не закончена!
— Молчать, сволочь!
Голос в темноте так и пузырился от возмущения.
«И что, — думаю, — та девушка бездействует. Ведь кричала же. Хоть помогла бы, чертова кукла».
И словно легка на помине, раздался удар пощечины, ее активный вопль:
— Убери руки!
Не знаю — кого как, а меня лично женщины всегда считали джентльменом. И всегда были со мной приветливы. Может, поэтому у меня с ними никогда не было ничего интимного. Но все равно я хотел быть верен себе до конца. Даже в столь опасную минуту.
В припадке удалой храбрости и жгучего негодования, позабыв обо всем на свете, я протестующе замотал головой и что есть мочи завопил:
— Не трогайте девушку!
Ответом мне был второй выстрел. Но похоже — промазали. Вслед за этим кто-то смачно сплюнул на пол и растер сапогом. Растер и после этого снова рявкнул:
— Молчать, сволочь! Убью!
— А вы не стращайте! — говорю. — Убьете — ответите! По нашим законам вышка за это полагается. Так что лучше по-хорошему — не трогайте девушку!
— Брось оружие!
— Да бросил, — говорю, — давно бросил!
Неизвестный перешел на английский язык.
— Вот из ю нэйм?
— Как мое имя? Пожалуйста. Иван Ивановичем звать. Хотя можно просто Ваня. Ванюшкой даже можно кликать.
— На кого работаешь, сволочь? ДНД?
— Да вы что? — говорю. — При чем тут ДНД? Не дружинник я и в связях с этой организацией не состою. Некогда мне.
Я что-то еще лепетал про кошек и собак, но тут полоснула автоматная очередь. И странное дело — опять мимо. Или это мне уже кажется?.. Да жив ли, черт побери, я?
Руки мои были все еще подняты, и я пошевелил ими в воздухе. Действуют! Ты смотри-ка!.. Пошевелил пальцами босых ног, и ногти мгновенно зацокали по полу... Слава, тебе Богу, жив!
Неизвестный опять перешел на английский язык:
— Вот из ю нэйм?
Однако, чувствую, что даже в моем положении можно заводиться.
— Ванюшей, — говорю, — черт побери, звать меня! Ваня я! Ванька!.. Ну что вы ко мне пристали!.. В таком случае — лучше пристрелите, но не мучайте!
— Вот из ю нэйм?
Видимо, мужик вел психологическую обработку. Но отвечать надо было. А то действительно пристрелит...
Вот, так раз пятьдесят еще меня спросил. И раз пятьдесят я ответил, что зовут меня Ванюшкой. После чего я уже еле ворочал языком. Онемел совсем.
Но из угла продолжали давить.
«Эх, — думаю, — будь что будет».
И молчу.
— Убью, сволочь! Вот из ю нэйм?
С трудом шевелю языком:
— Ваню-ша я! Господи, Ванюш-ка!
— Вот из ю нэйм?
В общем, когда дошли до сотни, стало светать. И здесь я вдруг, к своему изумлению, обнаружил, что комната... была пуста! Да, да, пуста!! Нет, это уже заставляло задуматься над моим самочувствием. Ведь я отчетливо помнил, как только что с кем-то разговаривал. Ведь не приснилось же!..
Еще раз пробежал глазами по комнате, еще и торопливо включил свет... Никого!! Да что за дьявольщина?.. Неужели померещилось! Ну, ни души! Ни иностранца, ни девушки. Только попугай в углу, который вчера случайно залетел ко мне на балкон и которого я, озябшего, взял и посадил в клетку.
Еще раз взглянул на него, и тут слабая догадка озарила мое вспотевшее лицо. До конца еще не осмыслив, я только стоял и очень часто хлопал глазами...
Не может быть!..
Еще далеко не уверенный в своем предположении, я опустил вниз занемевшие руки. Украдкой глянул на свой живот — раны не было. И здесь все было нормально. Как и положено — в нем вчерашнее пиво булькало. Ничего не вылилось.
Попугай переступил на перекладине и злобно покосил на меня глазом. Затем щелкнул клювом и вдруг с надрывом завопил:
— На кого работаешь, сволочь? ДНД?
И тут же грохнул выстрел.
Теперь я уже окончательно все понял. Все... Ну и ну! Кто бы мог подумать, что такая неказистая пичужка способна на это! Нет, такого мастерства, такого подражания в жизни не слышал.
Я покачал головой и от изумления рухнул на диван.
— Встать, сволочь!
Машинально вскакиваю и вздергиваю вверх руки. Но тут же ориентируюсь.
— Да ну тебя, противный! Напугал!
Заливаясь стыдливым румянцем, снова присаживаюсь и с не проходящим на лице удивлением продолжаю разглядывать залетевшее ко мне на балкон диво. Затем дрожащими пальцами беру со стола сигарету, и тут попугай взревел уже моим голосом:
— Не трогайте девушку!
Да здорово так, будто на магнитофон было записано! А потом вдруг по-бабьи зарыдал:
— Ой, обманул! Ой, обманул! Подлец, подлец!
Чем больше я приходил в себя, тем больше поведение попугая заставляло меня задуматься. Вернее, не поведение его, а речь. Речь его! Уж больно странные слова он высказывал.
А на следующий день, обдумав все, я пошел в одно учреждение. Там поначалу похихикали над этой историей, но потом задумались. Попросили меня внимательно слушать попугая и все записывать.
И, вот, через три дня моя птаха выболтала какой-то адрес. А еще через неделю назвала некоторые фамилии. Я все это записал и передал все в то же учреждение.
А что-то через месяц нас с попугаем наградили именными часами. Сказали, что какую-то опасную группу обезвредили. После чего нас пригласили выступать в местном Дворце культуры. В тот день как раз была юбилейная дата людей того учреждения.
На вечере мой попугай шпарил на русском, английском, испанском языках. Шпарил за милую душу. А в конце представления даже выругался. Это, конечно, по-русски.
Нам тогда устроили могучую овацию. Вечер был холодным, и мы с попугаем, возвращаясь домой, сильно прозябли. А на следующий день я прихворнул. И что удивительно, попугаи, оказывается, тоже простужаются. Целыми днями, бедняга, кашлял. Натружено так, душераздирающе. Уж как только я не лечил его!
И только когда я пригласил врача, все прояснилось. Попугай был здоров. Здоров! Он, оказывается, меня передразнивал!
(Из четырехтомника юмористических рассказов И.Данилова-Ивушкина.Книги заказать по regnum-book.ru. Публикацию подготовила пиар-менеджер Наталия )
переход на сайт писатенля
